В политическом театре

Период революционных бурь, лихолетье Гражданской войны осмыс­ливаются сейчас общественным сознанием прежде всего под углом зрения их трагедийности. Однако в бурном водовороте тех событий было немало такого, что достойно приключенческого романа, а иногда — театрального фарса или остросюжетной трагикомедии. Утверждают, например, что А.Ф. Керенский покинул Петроград в октябре 1917 года, переодевшись в платье сестры милосердия, а затем загримированный до неузнаваемости прятался в Финляндии с паспортом врача-шведа.

Случаи вынужденных метаморфоз внешнего облика политических деятелей того периода, примеры неординарных ситуаций, в которых они оказывались, далеко не единичны. Особенно богатой на подобные истори­ческие курьезы стала, пожалуй, поздняя осень — начало зимы 1917. Тогда в Новочеркасск стекались лидеры формировавшегося белого движения.

Многие из этих поездок в донскую столицу, сопряженные с опасностью для жизни, были осуществлены в глубокой конспирации, сопровождались вынужденным маскарадом. Так, бывший председатель Государственной Думы М.В. Родзянко был доставлен из столицы в Новочеркасск в гриме, под видом тяжело больного, в окружении санитаров. А генерал Л.Г. Корнилов, вырвавшийся из Быховской тюрьмы на Могилевшине, добрался до степного города с подложным паспортом, переодевшись крестьянином.

Соблюдая конспиративные уловки, добирались до Новочеркасска также бывший министр иностранных дел России во Временном прави­тельстве П.Н. Милюков, князь Г.Н. Трубецкой, член Государственной Думы Н.Н. Львов, знаменитый философ и экономист, лидер кадетов П.Б. Струве. С немалыми приключениями доехал до донского города и генерал А.С. Лукомский, которому пришлось значительную часть пути провести в выведенном из строя вагонном туалете.

Для известного террориста, эсера Б.В. Савинкова нелегкими показа­лись не только поездка из Екатеринодара в Новочеркасск, но и само пре­бывание в донской столице. Контрразведка Добровольческой армии сумела предотвратить готовившееся здесь на него покушение. Однако, как сви­детельствуют местные старолшлы. Савинков все же не избежал ограбления в гостинице «Золотой якорь», где он останавливался. Спасаясь от граби­телей, он был вынужден выбраться из гостиничного окна на улицу в одном белье и затем совершить пробежку по новочеркасским улицам в таком виде.

Генералу Добровольческой армии Казановичу пришлось блеснуть ис­кусством перевоплощения в мае-июле 1918 года, когда он по заданию генералов М.В. Алексеева и А.И. Деникина совершил поездку в «красную» Москву. Под видом заготовителя огородных семян он был послан окольными путями в столицу добывать деньги на нужды белого движения. Казанович впоследствии вспоминал: «Я был снабжен фальшивым паспортом, выданным на имя отставного коллежского советника с вымышленной фамилией, и предписанием донского правительства на имя члена сельскохозяйственного общества отправиться в Ярославль для закупки огородных семян». Любо­пытно, что в Москве новочеркасский эмиссар изображал из себя ученого, принимавшего участие в собраниях научного общества в одной из столич­ных лабораторий.

На самом же деле там встречались члены антисоветской подпольной организации «Национальный центр». Успешно исполнял Казанович и еще одну роль: то ли ловеласа-воздыхателя, то ли заботливого джентльмена, покровителя прекрасной дамы. Эту даму изображала его же дочь, присоеди­нившаяся к обществу отца еше по дороге в Москву. Кстати, она, выполняя функции связной, доставила в Новочеркасск из столицы важные секретные сведения. А сам генерат привез на Дон часть денег, выделенных для Добро­вольческой армии консулом Франции в Москве (французы предложили белым лидерам кредит в один миллион рублей). Надо ли говорить, к каким поистине артистическим ухищрениям пришлось прибегнуть Казановичу, чтобы пробраться через занятую красными территорию в Новочеркасск, да еще и с крупной суммой денег!

Политики и военные той поры хорошо знали, что такое ирония судьбы. Она наглядно проявлялась тогда в том, что многие маститые деятели прежнего режима, искавшие подмогу и опору на Дону, вынуждены были платить за право оказаться в этом краю унизительными для них сеансами перевоплощения в мелких сошек, в безобидных аполитичных персонажей. Таков был главный репертуар ролей в тогдашнем политическом театре.